Адские хроники Лени из Менска
27 июня, 2019| В 1992 году издательство «Родник» выпустило в свет книгу Леонида Менского «Ад. Записки грешного человека». Спустя несколько дней это произведение обрело скандальную славу. «Записки» обсуждали все — начиная от членов правительства и заканчивая представителями духовенства. Говорили о богохульстве и невероятном вымысле автора. Однако большинство описанных историй — правда. И над их описанием трудился известный белорусский криминальный авторитет Леонид Цыпорин. Он же Цыпа, он же Леня Менский. Тюремные витражи Воровская история Леонида Цыпорина началась… в детстве. Выросший в бедной семье коренных минчан, Леня (подельники прозвали его Цыпой) свой первый налет на продовольственный магазин совершил в 13 лет. Причем причиной посягательства на госимущество стал вовсе не голод, а романтический ореол, окружавший в далеких 70-х «призвание вора». Посему когда малолетнюю банду взяли, практически никто из ее членов не оказывал сопротивления надвигающемуся правосудию. Все верили, что путь к воровской короне лежит через нары и тюремную баланду. Однако по приговору суда за решетку отправились только двое друзей Цыпорина, которых судебные заседатели признали организаторами преступной группировки. И спустя несколько дней из колонии, куда поместили вороватых юношей, пришла записка, в которой они обвиняли Цыпу в пособничестве милиции и просили вольных друзей разобраться «со стукачом». В тот же вечер на одном из минских кладбищ мальчишку жестоко избили. И тогда же ему, лежащему на могиле Героя Советского Союза, впервые привиделся дьявол… Что нашептал Лене падший ангел, одному Богу известно. Однако проснувшись рано утром, он тут же отправился на Комаровский рынок смывать позорное пятно «шестерки». Вытянув из кармана онемевшей от подобной наглости старушки рубль, Цыпа явился в милицейский участок и заявил о своем желании попасть на зону. Охранники правопорядка просьбу поспешили удовлетворить. И спустя месяц Леня был отправлен в колонию особого режима, расположенную в Глубоком. Каким образом Цыпорин с первой судимостью очутился в обществе особо опасных рецидивистов, сказать трудно. Возможно, при вынесении приговора суд учел и былые «подвиги» бравого юноши. Но как бы там ни было, приговором Леня остался доволен. Да и прощение подельников не заставило себя долго ждать: друзья оценили рвение Цыпы разделить с ними тюремную пайку и передали в Глубокое письмо с извинениями. Последующие два года, проведенные Леней в белорусских застенках, были посвящены борьбе за выживание. Причем бороться приходилось исключительно с оперативниками — рецидивисты приняли странного парня как родного. Особого уважения Цыпа достиг после расправы над группой оршанских бандитов, державшей в страхе чуть ли не всю зону. Бойню между уроженцами двух криминальных столиц былой БССР в Глубоком помнят и сейчас. По словам некоторых работников тюрьмы, в тот день пятеро минчан ножками от табуретов до смерти избили шестерых коренных «жителей» зоны. Правда, роль Цыпы как организатора своеобразного акта возмездия так и не была доподлинно установлена следствием. Впоследствии Цыпорина несколько раз вызывали в оперативную часть, где, по его словам, лично заместитель начальника тюрьмы соблазнял грешника хорошим питанием и расположением администрации. Все, что требовалось от Цыпы — еженедельно докладывать о настроениях заключенных. Вероятно, предложение это Цыпорину не понравилось, поскольку из Глубокого его срочно перевели в крытую тюрьму, расположенную в Ельце. Оставшиеся пять лет срока, которые Цыпорин провел с елецкими колонистами, особо примечательными не были. Хотя в своей книге Леонид Менский рассказывает о расправе над 30-летним грабителем, который помимо своих производственных обязанностей — выдавать уставшим зекам стакан с газировкой — исполнял оперативные указания администрации тюрьмы. По инициативе Лени из Менска в лампочку, расположенную над кроватью стукача, налили серной кислоты, после чего, улучив момент, когда лицо парня окажется под импровизированной химической гранатой, разбили цоколь из рогатки… А Цыпа, освободившись, часто рассказывал своим друзьям, каким нечеловеческим криком заходился тогда наказанный грешник. Новая жизнь Вернувшись после отсидки в Минск, Леонид на довольно продолжительное время исчез из поля зрения правоохранительных органов. И на шумных сборищах криминальных авторитетов не появлялся. Хотя, по сути дела, его, несмотря на все тюремные подвиги, туда никто и не приглашал. Только спустя несколько лет, в 1990 году, Леня Цыпорин вновь появился на криминальном горизонте. Причем советские просторы Цыпу больше не интриговали. В 90-х преступный мир интересовали огромные стада челноков, везущих белорусский ширпотреб на польские базары. Для более эффективного сбора податей со своих богатеющих сограждан Цыпа сколотил несколько группировок, которые использовали всевозможные способы «контроля» над этими увеличивающимися потоками. Большинство операций проводилось на территории Польши, хотя не доказано, что сам Цыпа принимал в них участие. Он все больше играл — в наперстки, в платочки, и за этим занятием его частенько заставали отдыхающие на варшавских просторах работники белорусского КГБ. Однако, завидев знакомые лица, Цыпа мгновенно сворачивал столик и исчезал в толпе. Вера Уверовать в Господа Леню заставила смерть. Возвращаясь с очередной гулянки, проходившей в одном из респектабельных варшавских ресторанов, подвыпивший Цыпорин попал в автомобильную катастрофу. Спустя несколько минут он был доставлен в ближайшую клинику с серьезными черепно-мозговыми травмами. Там во время сложной операции сердце криминального авторитета остановилось. Врачи зафиксировали клиническую смерть. Однако польским медикам удалось вернуть душу Цыпы на грешную землю. Оклемавшись, Цыпорин рассказал спасителям об ангеле, который снизошел к нему с неба и пролил скупые слезы на лицо «борца за справедливость», заставив его ожить. Что здесь правда, что вымысел — неясно, но, начиная с этого момента, жизнь Лени круто изменилась. Оставив карманы коммерсантов на попечение воспитанников, он вновь вернулся в Минск. И устроился дьячком в одну из местных церквушек. В пылу христианского человеколюбия он даже переоборудовал в мини-храм салон своего собственного «Мерседеса», на котором ежедневно приезжал возносить хвалу Господу. Однако распевание церковных псалмов было не единственным неожиданным увлечением «авторитета». По вечерам грешник писал книгу. В основу произведения легли реальные истории из жизни новоиспеченного священника, изложенные на тюремном жаргоне. К великому русскому языку Цыпорин прибегал только в своих воспоминаниях о Боге. Считал, что Небесному Отцу негоже вслушиваться в «возвышенный» говор собственных ангелов. Стоит отметить, что писателем Леонид был неважным. Некоторые из его друзей до сих пор удивляются, как он вообще смог что-то написать. По их словам, Цыпа был косноязычным парнем, но с обширными знакомствами в литературной и журналистской среде. Поэтому вполне возможно, что рожать «записки» пришлось кому-то другому, более сведущему в словосложении, Цыпа же выступал лишь в роли рассказчика. «Записки грешного человека» Книга «Ад. Записки грешного человека» была издана в 1992 году издательством «Родник» тиражом 200 тыс. экземпляров. По тем временам с массовостью данного издания могли сравниться только романы Чейза, выпускавшиеся «Эриданом». Однако в отличие от известного автора детективов Цыпорину за издание каждого экземпляра своей книги пришлось заплатить из собственного кармана. Несмотря на то, что тарифы на книгопечатание в то время были невысокими, для авторского дебюта Цыпе понадобилась довольно внушительная сумма. Помощи от столичного воровского общака ждать не приходилось. По нашим данным, «авторитетные» товарищи ограничились лишь разрешительной рецензией на сам текст «Записок». Часть затребованной «Родником» суммы Цыпа действительно уплатил за счет личных сбережений и доходов, за другой частью нужно было идти в банк. Кредит удалось выбить в одном из отделений «Беларусбанка». В общем, книга вышла. И на следующий день новоиспеченный автор уже руководил погрузкой свеженьких экземпляров в потертый грузовичок. Бывшие зеки — друзья проповедника — хоть и кряхтели под тяжестью связок с «Записками», но, встречаясь взглядом с Цыпориным, спешили бодро улыбнуться. Прошло несколько месяцев, прежде чем Леонид решился на массовую продажу своего творения. В 1993 году безусловным лидером на белорусском книжном рынке являлось издательство «Эридан», в собственности которого находился небольшой магазинчик на ул.Чкалова. После непродолжительных переговоров с администрацией на прилавках этого магазина рядом с чейзовскими детективами появилось и десять «адских» книг. Разошлись они быстро — за неделю. Видимо, героический тюремный эпос, щедро пересыпанный проповедями и измышлениями о целях Всевышнего, пришелся читателю по вкусу. Однако дальнейшая продажа тиража была остановлена самим автором. Обстоятельства, вынудившие Цыпу отказаться от официальной реализации книги, грозившей стать бестселлером, были прозаичны. Экс-зека не устроил размер прибыли. И в последующем, сколько новоиспеченного автора ни уговаривали, в извлечении выгоды он твердо решил положиться на местную братву. Впоследствии «Ад. Записки грешного человека» всплывали в Москве. Об этом свидетельствуют многочисленные критические отзывы, опубликованные в уважаемых российских литературных и церковных изданиях. В частности, в N№39 журнала «Столица» журналист Алексей Юрьев характеризовал «Записки» как рассказ мафиози, который под псевдонимом «Леонид Менский» издал книгу о своем уголовном прошлом. Сейчас, не оставляя дел, мафиози увлекся православием, «много постится, исхудал, отпустил бороду… Руки перебирают четки». Гневные выступления критиков помимо повышенного читательского интереса к книге породили и массу слухов о судьбе скандального тиража. Некоторые из знакомых Цыпы-Менского даже утверждали, что по велению Митрополита Минского и Слуцкого, Партиаршего Экзарха всея Беларуси Филарета «Записки грешного человека» были запрещены и уничтожены. Однако весьма сомнительно, что священнослужители столь высокого уровня вообще заинтересовались произведением дьячка с сомнительным прошлым. Что же касается распоряжения предать еретические рассуждения Менского огню, то оно не могло быть отдано по двум причинам. Во-первых, к изданию книги церковь не имела абсолютно никакого отношения. Следовательно, «Записки» не были удостоены ни благословления, ни проклятия со стороны высоких сановников. Во-вторых, «шедевр» криминального авторитета больше напоминал стандартный детективный роман а-ля «Кремлевские тайны» — только вместо политического закулисья Цыпа описал тюремную жизнь, в которой все зеки были словно ангелы, а охранники правопорядка выступали в роли сатанинских слуг, ниспосланных мучить и терзать «пернатых» защитников справедливости. Считает ли так до сих пор дьяк Леонид, нам выяснить не удалось — с грешными журналистами он теперь не общается. |
